Бог по умолчанию.
Название: Высокие потолки
Автор: Али ДжиДжи
Бета: Nao
Количество слов: ~1900
Рейтинг: PG
Пары: Клэйн
Жанр: AU (при написании сего рассказа на автора сильно повлиял латиноамериканский магический реализм, fyi)
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Сюжет: Курт начинает новую жизнь в Нью-Йорке, но прожить в одиночестве в новой квартире не так просто, как кажется.
От автора: Выражаю большую благодарность своей замечательной бете!
Фик: Высокие потолки
В квартире были высокие потолки.
Это была единственная причина, по которой Курт выбрал именно её, несмотря на то, что она находилась далеко от колледжа и ещё дальше от центра города. Высокие потолки искупали и то, что квартира находилась под самой крышей, а значит, летом в ней царила удушающая жара от нагретой кровли, и то, что в неё едва проникал солнечный свет, от чего зимой в ней обещало быть нестерпимо холодно. Маленькое окошко у самой двери выходило на крышу закусочной, над которой витал запах хот-догов. Прямо напротив двери в ванную – окно чуть побольше, открывавшее вид на глухую стену и маленький кусочек голубого неба над ней.
- Ты уверен? – хмурился Бёрт, слыша, как сосед за стеной смывает унитаз.
Курт лишь счастливо улыбнулся и протянул руки вверх, словно бы потягиваясь:
- Так высоко! Так свободно!
Квартира нравилась ему. Она была просторной, и он уже предвкушал, как в ней появится много ящиков, полок и, самое главное, вешалок.
Владелец дома – пухлый и низкорослый, - радушно улыбался, протягивая им ключ с тяжёлым медным брелоком, на котором был выбит номер квартиры.
- Добро пожаловать в Нью-Йорк.
Курт въехал через неделю. В комнате уже громоздились одна на другой коробки с его вещами, из-за которых она казалась съёжившейся в несколько раз. До самой ночи он раскладывал и расставлял всё по местам, и так вымотался, что в конце концов уснул, даже не приняв ванны. Проснулся он в пять и в первые минуты подумал, что в середине ночи его потревожил непривычный уху скрежет лифта. Однако звук раздавался гораздо ближе, где-то внутри самой квартиры.
Отшвырнув в сторону одеяло, Курт зажёг лампу, и в комнатах сразу стало нестерпимо тихо; лишь редкий вой сирен на улице разрывал на миг тишину, чтобы затем она стала ещё плотнее. С опаской он встал с постели и обошёл комнаты, проверяя каждый угол, однако не обнаружил ничего необычного и решил, что, видимо, побеспокоивший его звук донёсся от кого-то из соседей. Он подумал, что обратится к хозяину квартиры, если таинственный скрежет, мешавший ему спать, повторить вновь, однако в последующие ночи стояла абсолютная тишина.
Постепенно Курт привыкал к своей новой жизни в Нью-Йорке. Первый курс в колледже оказался не таким сложным, как он предполагал, и многие пары можно было пропускать, если ты отправил домашнее задание преподавателю по электронной почте. Вставал он в семь, принимал душ, прибирался, и часам к десяти спускался в кофейню на углу дома, где проводил несколько часов, просматривая учебные материалы, которые он захватил с собой. Затем ровно в полдень он обедал, и больше, если в этот день не было занятий, дел у него не было, разве что помыть посуду. У него вошло в привычку сидеть за столом, глядя на кусочек голубого неба за окном и размышляя о том, как хорошо он справляется со всем один, без чьей-либо помощи. Он завалил квартиру книгами и музыкой, которые ему нравились, повесил на окна занавески нежно-голубого цвета и наполнил комнаты свежим запахом лимона. Ему так не хотелось выходить из столь уютно обставленного жилища, что вскоре Курт начал заказывать кофе из того маленького кафе на углу на дом и пил его за маленьким, но изящным кофейным столиком, который он с большим трудом перекупил на e-bay.
В первых числах декабря, когда он начал планировать поездку домой, ему позвонил Бёрт, чтобы сообщить, что госпиталь предоставил Кэрол путёвку на двоих на Карибы на рождественские каникулы. Курт расстроился, но не подал виду, сказав, что всё равно не смог бы навестить их из-за большой нагрузки и сложной программы в колледже, и пожелал им хорошо справить праздники. Он провёл остаток дня, сжигая в раковине бумаги, так или иначе связанные с запланированной поездкой: бронь на самолёт, списки подарков, декоративную бумагу со словами «С Рождеством!». Он не устал, но заснул тем вечером быстро и крепко, однако проспал всего часа четыре, когда его разбудило странное тревожное чувство, словно что-то случилось, какая-то неприятность. Он зажёг ночник, - всё было тихо, лишь за стеной жужжал лифт, да сосед снизу время от времени ужасно громко откашливался, - и погасил его вновь. И тогда, как в самую первую ночь, раздался скрежет.
Курт медленно сел на кровати и прислушался, не зажигая света. Скрежет доносился сверху, с потолка. Он звучал тихо, еле слышно, иногда ненадолго затихая. «Крысы?» - брезгливо морщась, подумал Курт. Настроение его испортилось вконец; он бросил взгляд на часы – всего полтретьего, - и, поскольку спать под одной крышей с грызунами ему совсем не улыбалось, решил сделать себе кофе. Босой, в пижаме, он прошёл в маленькую душную кухню и достал из шкафчика большую кружку и банку растворимого Nescafe. Не самый его любимый вариант, но в отчаянные времена... Он поставил на плиту чайник, и тут ему пришло в голову, что это никак не могут быть крысы – дом был очень старым, поэтому его инспектировали чуть ли не каждый месяц, и последняя проверка прошла всего пару дней назад.
Курт поднял голову вверх и нахмурился. Может из-за того, что кухня была поистине миниатюрной, потолок в ней казался ниже, чем в остальных комнатах. Глотая горький кофе, он вернулся в гостиную и внезапно понял, что потолок в комнате также опустился. Не намного, но достаточно для того, чтобы он не ощущал себя в комнате так же свободно, как раньше. Взяв измерительную ленту, Курт оставил на дверном косяке через каждые десять сантиметров карандашные пометки, на манер тех, что делают родители, отмечая рост своего чада, и затем вернулся в постель, хотя уже не надеялся уснуть. Утром, собираясь в колледж, он отметил, что за несколько часов его беспокойного сна потолок стал ещё на пять сантиметров ниже.
Отметки продержались всего несколько дней, а затем Курт стёр их с косяка; в них больше не было особой нужды: он почти постоянно слышал скрежет от того, что квартира менялась теперь не только украдкой, по ночам, но и при свете дня. Потолок всё опускался, но это было не так страшно, как те изменения, которые происходили со стенами. Они искривлялись, съёживались и раздувались, словно вещи в мире картин Пикассо или Сальвадора. Иногда они просто начинали угрожающе расти, становясь такими огромными, что Курт едва мог протиснуться между ними. Случалось и так, что край порога внезапно оказывался обрывом в глубокую пропасть, шагнув в которую, можно было бы разбиться насмерть. Звуки в квартире также становились какими-то необычными. Они были то слишком громкими, то слишком тихими, то просто какими-то искажёнными: иногда, говоря с кем-то по телефону, Курт вдруг замечал, что не может разобрать слов собеседника, поскольку звук его шагов по полу заглушает то, что ему говорят.
Понять, что к чему, становилось всё труднее и труднее. Разумом Курт осознавал, что порог был не выше пяти сантиметров, а потолок не мог снижаться по своей воле, однако глаза видели всё совсем иначе. К рождественским каникулам он перестал выходить из дома, поскольку квартира исказилась так сильно, что он не смог найти входную дверь.
Впервые за долгое время он увидел людей в последний день рождественских каникул. Дверь открылась, и вошёл домовладелец, а за ним мужчина средних лет в тёмном твидовом костюме. Потолки к тому времени совсем понизились, и им приходилось ходить, чуть склонив головы, но, похоже, это не доставляло им больших неудобств. Курт наблюдал за ними, выглядывая из-за спинки кресла. Хозяин дома немного сдал в теле и выглядел абсолютно измотанным. Мужчина в твидовом костюме выглядел не лучше, с его украшенного белокурыми усами лица жизнь словно бы смыла всякое выражение. Справляясь об автобусных маршрутах и названиях улиц, он расхаживал взад-вперед по комнате, засунув руки в карманы широких брюк:
- Это безопасный район?
- Безопаснее была бы только квартира на Кристофер-стрит.
Господин в твиде довольно улыбнулся, и они ударили по рукам.
Во второй раз это были рабочие из службы доставки с огромными тёмно-жёлтыми коробками. Курту они совсем не понравились. Они бесцеремонно смахивали его вещи на пол и передвигали мебель, но, сколько бы Курт ни кричал, что комната лишь притворяется просторной, и что, как только они уйдут, она уменьшится настолько, что раздавит коробки и его вместе с ними, его никто не слышал.
В третий раз замок скрипнул рано утром, через пару дней после визита рабочих. Комната вздрогнула и поспешила привести себя в надлежащий вид. Словно сделав глубокий, испуганный вдох, входная дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий темноволосый юноша, примерно одного возраста с Куртом.
- Эээ… привет, - удивлённо пробормотал он, заметив, что в квартире кто-то есть. - Отец не говорил мне, что я буду жить с кем-то вместе.
Курт ответил не сразу. Он лежал на полу, на спине, завернувшись в одеяло, чтобы было теплее, и рассматривал дорогой костюм незнакомца и смешную зелёную бабочку, которая никак не вязалась с его элегантным образом. Всё происходящее казалось ему какой-то дурацкой шуткой, начиная с того, что домовладелец, похоже, сдал одну квартиру двум разным людям, заканчивая этой глупой бабочкой. Незнакомец глядел чуть искоса, словно его все это безумно забавляло. "Наверное, считает, что я вчера перебрал и случайно забрёл не в свою квартиру. Ключи-то практически одинаковые",- подумал Курт.
- Я снимаю эти комнаты с осени, - тихим голосом наконец ответил он.
Юноша широко улыбнулся.
- Тогда спасибо, что согласился делить их со мной. Не так уж и просто найти в Нью-Йорке такую просторную квартиру по разумной цене, - он посмотрел вверх, - И здесь такие высокие потолки!
- Они не всегда высокие, - предупредил Курт. Ему было неприятно, что пришлось говорить об этом. Юноша серьёзно посмотрел на него:
- Ты уверен?
Курт кивнул.
- Что ж, пускай, - он развязал бабочку и аккуратно положил её на одну из коробок. - Кстати, я не представился, меня зовут Блэйн.
- Курт. Тебе помочь разложить вещи?
- Было бы здорово, - Блэйн вновь улыбнулся, и ответная дымка улыбки пробежала по губам Курта.
Блэйн часто уходил из квартиры – в колледж или встретиться с друзьями, - но он всегда любил возвращаться домой. Он повторял это «я люблю возвращаться домой» каждый вечер, запирая входную дверь, словно желал убедить в этом Курта, который ожидал его, лежа на том же самом месте, что и в день их встречи. Курт тоже любил, когда Блэйн приходил домой, поскольку комната обычно вновь увеличивалась до прежних размеров, словно понимала, что вдвоём они не уместятся в ней. Но она всё же не прекращала меняться: заслоняла их от телефонных и дверных звонков, сталкивала их плечами и бёдрами, зажимала их в одной комнате.
Блэйн относился ко всему так, словно он не видел ничего естественнее, чем метаморфозы, которые претерпевала комната. Когда стены придвигали их вплотную друг к другу, он поднимал глаза вверх и шутил, что хотя бы потолок ещё не скоро будет его беспокоить, спасибо его небольшому росту. А Курт хмурился и дотрагивался до шишки на лбу, которую набил, ударившись о чересчур низко опустившийся выступ на кухне.
Его полное равнодушие к Блэйну как-то незаметно сменилось привычкой к его обществу, к его шуткам, к его серьезности, и только потом возникло неосознанное желание сохранить немного нелепые и странные обстоятельства, которые свели их вместе.
Вместе они тихо напевали разные песенки и пробовали подражать птичьему пению. Вместе они чистили мандарины, которыми были набиты карманы Блэйна, когда он возвращался домой. Вместе они делали бумажные кораблики, а потом пускали их в воду, набранную в ванну.
А в тот вечер они с радостными криками сражались диванными подушками и вдруг упали вниз — грудь к груди. Вечерний свет, проникавший сквозь занавеску, скользнул по двум теням на полу, освещая на мгновение смешавшиеся пряди волос, припухшие губы и сомкнувшиеся в объятиях руки, и всё погрузилось во тьму, пока взошедшая луна тонким серебристым контуром не очертила смуглые пальцы, лежащие на внутренней стороне бедра, где совсем рядом поблескивали на темных курчавых волосках мельчайшие капельки пота.
Рассвет застал их укутанными в плед и объятия друг друга. Размеренное дыхание Блэйна щекотало щёку Курта, и он нехотя открыл глаза и посмотрел вверх.
В квартире вновь были высокие потолки.
Автор: Али ДжиДжи
Бета: Nao
Количество слов: ~1900
Рейтинг: PG
Пары: Клэйн
Жанр: AU (при написании сего рассказа на автора сильно повлиял латиноамериканский магический реализм, fyi)
Дисклеймер: Всё принадлежит правообладателям.
Сюжет: Курт начинает новую жизнь в Нью-Йорке, но прожить в одиночестве в новой квартире не так просто, как кажется.
От автора: Выражаю большую благодарность своей замечательной бете!
Фик: Высокие потолки
В квартире были высокие потолки.
Это была единственная причина, по которой Курт выбрал именно её, несмотря на то, что она находилась далеко от колледжа и ещё дальше от центра города. Высокие потолки искупали и то, что квартира находилась под самой крышей, а значит, летом в ней царила удушающая жара от нагретой кровли, и то, что в неё едва проникал солнечный свет, от чего зимой в ней обещало быть нестерпимо холодно. Маленькое окошко у самой двери выходило на крышу закусочной, над которой витал запах хот-догов. Прямо напротив двери в ванную – окно чуть побольше, открывавшее вид на глухую стену и маленький кусочек голубого неба над ней.
- Ты уверен? – хмурился Бёрт, слыша, как сосед за стеной смывает унитаз.
Курт лишь счастливо улыбнулся и протянул руки вверх, словно бы потягиваясь:
- Так высоко! Так свободно!
Квартира нравилась ему. Она была просторной, и он уже предвкушал, как в ней появится много ящиков, полок и, самое главное, вешалок.
Владелец дома – пухлый и низкорослый, - радушно улыбался, протягивая им ключ с тяжёлым медным брелоком, на котором был выбит номер квартиры.
- Добро пожаловать в Нью-Йорк.
Курт въехал через неделю. В комнате уже громоздились одна на другой коробки с его вещами, из-за которых она казалась съёжившейся в несколько раз. До самой ночи он раскладывал и расставлял всё по местам, и так вымотался, что в конце концов уснул, даже не приняв ванны. Проснулся он в пять и в первые минуты подумал, что в середине ночи его потревожил непривычный уху скрежет лифта. Однако звук раздавался гораздо ближе, где-то внутри самой квартиры.
Отшвырнув в сторону одеяло, Курт зажёг лампу, и в комнатах сразу стало нестерпимо тихо; лишь редкий вой сирен на улице разрывал на миг тишину, чтобы затем она стала ещё плотнее. С опаской он встал с постели и обошёл комнаты, проверяя каждый угол, однако не обнаружил ничего необычного и решил, что, видимо, побеспокоивший его звук донёсся от кого-то из соседей. Он подумал, что обратится к хозяину квартиры, если таинственный скрежет, мешавший ему спать, повторить вновь, однако в последующие ночи стояла абсолютная тишина.
Постепенно Курт привыкал к своей новой жизни в Нью-Йорке. Первый курс в колледже оказался не таким сложным, как он предполагал, и многие пары можно было пропускать, если ты отправил домашнее задание преподавателю по электронной почте. Вставал он в семь, принимал душ, прибирался, и часам к десяти спускался в кофейню на углу дома, где проводил несколько часов, просматривая учебные материалы, которые он захватил с собой. Затем ровно в полдень он обедал, и больше, если в этот день не было занятий, дел у него не было, разве что помыть посуду. У него вошло в привычку сидеть за столом, глядя на кусочек голубого неба за окном и размышляя о том, как хорошо он справляется со всем один, без чьей-либо помощи. Он завалил квартиру книгами и музыкой, которые ему нравились, повесил на окна занавески нежно-голубого цвета и наполнил комнаты свежим запахом лимона. Ему так не хотелось выходить из столь уютно обставленного жилища, что вскоре Курт начал заказывать кофе из того маленького кафе на углу на дом и пил его за маленьким, но изящным кофейным столиком, который он с большим трудом перекупил на e-bay.
В первых числах декабря, когда он начал планировать поездку домой, ему позвонил Бёрт, чтобы сообщить, что госпиталь предоставил Кэрол путёвку на двоих на Карибы на рождественские каникулы. Курт расстроился, но не подал виду, сказав, что всё равно не смог бы навестить их из-за большой нагрузки и сложной программы в колледже, и пожелал им хорошо справить праздники. Он провёл остаток дня, сжигая в раковине бумаги, так или иначе связанные с запланированной поездкой: бронь на самолёт, списки подарков, декоративную бумагу со словами «С Рождеством!». Он не устал, но заснул тем вечером быстро и крепко, однако проспал всего часа четыре, когда его разбудило странное тревожное чувство, словно что-то случилось, какая-то неприятность. Он зажёг ночник, - всё было тихо, лишь за стеной жужжал лифт, да сосед снизу время от времени ужасно громко откашливался, - и погасил его вновь. И тогда, как в самую первую ночь, раздался скрежет.
Курт медленно сел на кровати и прислушался, не зажигая света. Скрежет доносился сверху, с потолка. Он звучал тихо, еле слышно, иногда ненадолго затихая. «Крысы?» - брезгливо морщась, подумал Курт. Настроение его испортилось вконец; он бросил взгляд на часы – всего полтретьего, - и, поскольку спать под одной крышей с грызунами ему совсем не улыбалось, решил сделать себе кофе. Босой, в пижаме, он прошёл в маленькую душную кухню и достал из шкафчика большую кружку и банку растворимого Nescafe. Не самый его любимый вариант, но в отчаянные времена... Он поставил на плиту чайник, и тут ему пришло в голову, что это никак не могут быть крысы – дом был очень старым, поэтому его инспектировали чуть ли не каждый месяц, и последняя проверка прошла всего пару дней назад.
Курт поднял голову вверх и нахмурился. Может из-за того, что кухня была поистине миниатюрной, потолок в ней казался ниже, чем в остальных комнатах. Глотая горький кофе, он вернулся в гостиную и внезапно понял, что потолок в комнате также опустился. Не намного, но достаточно для того, чтобы он не ощущал себя в комнате так же свободно, как раньше. Взяв измерительную ленту, Курт оставил на дверном косяке через каждые десять сантиметров карандашные пометки, на манер тех, что делают родители, отмечая рост своего чада, и затем вернулся в постель, хотя уже не надеялся уснуть. Утром, собираясь в колледж, он отметил, что за несколько часов его беспокойного сна потолок стал ещё на пять сантиметров ниже.
Отметки продержались всего несколько дней, а затем Курт стёр их с косяка; в них больше не было особой нужды: он почти постоянно слышал скрежет от того, что квартира менялась теперь не только украдкой, по ночам, но и при свете дня. Потолок всё опускался, но это было не так страшно, как те изменения, которые происходили со стенами. Они искривлялись, съёживались и раздувались, словно вещи в мире картин Пикассо или Сальвадора. Иногда они просто начинали угрожающе расти, становясь такими огромными, что Курт едва мог протиснуться между ними. Случалось и так, что край порога внезапно оказывался обрывом в глубокую пропасть, шагнув в которую, можно было бы разбиться насмерть. Звуки в квартире также становились какими-то необычными. Они были то слишком громкими, то слишком тихими, то просто какими-то искажёнными: иногда, говоря с кем-то по телефону, Курт вдруг замечал, что не может разобрать слов собеседника, поскольку звук его шагов по полу заглушает то, что ему говорят.
Понять, что к чему, становилось всё труднее и труднее. Разумом Курт осознавал, что порог был не выше пяти сантиметров, а потолок не мог снижаться по своей воле, однако глаза видели всё совсем иначе. К рождественским каникулам он перестал выходить из дома, поскольку квартира исказилась так сильно, что он не смог найти входную дверь.
Впервые за долгое время он увидел людей в последний день рождественских каникул. Дверь открылась, и вошёл домовладелец, а за ним мужчина средних лет в тёмном твидовом костюме. Потолки к тому времени совсем понизились, и им приходилось ходить, чуть склонив головы, но, похоже, это не доставляло им больших неудобств. Курт наблюдал за ними, выглядывая из-за спинки кресла. Хозяин дома немного сдал в теле и выглядел абсолютно измотанным. Мужчина в твидовом костюме выглядел не лучше, с его украшенного белокурыми усами лица жизнь словно бы смыла всякое выражение. Справляясь об автобусных маршрутах и названиях улиц, он расхаживал взад-вперед по комнате, засунув руки в карманы широких брюк:
- Это безопасный район?
- Безопаснее была бы только квартира на Кристофер-стрит.
Господин в твиде довольно улыбнулся, и они ударили по рукам.
Во второй раз это были рабочие из службы доставки с огромными тёмно-жёлтыми коробками. Курту они совсем не понравились. Они бесцеремонно смахивали его вещи на пол и передвигали мебель, но, сколько бы Курт ни кричал, что комната лишь притворяется просторной, и что, как только они уйдут, она уменьшится настолько, что раздавит коробки и его вместе с ними, его никто не слышал.
В третий раз замок скрипнул рано утром, через пару дней после визита рабочих. Комната вздрогнула и поспешила привести себя в надлежащий вид. Словно сделав глубокий, испуганный вдох, входная дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий темноволосый юноша, примерно одного возраста с Куртом.
- Эээ… привет, - удивлённо пробормотал он, заметив, что в квартире кто-то есть. - Отец не говорил мне, что я буду жить с кем-то вместе.
Курт ответил не сразу. Он лежал на полу, на спине, завернувшись в одеяло, чтобы было теплее, и рассматривал дорогой костюм незнакомца и смешную зелёную бабочку, которая никак не вязалась с его элегантным образом. Всё происходящее казалось ему какой-то дурацкой шуткой, начиная с того, что домовладелец, похоже, сдал одну квартиру двум разным людям, заканчивая этой глупой бабочкой. Незнакомец глядел чуть искоса, словно его все это безумно забавляло. "Наверное, считает, что я вчера перебрал и случайно забрёл не в свою квартиру. Ключи-то практически одинаковые",- подумал Курт.
- Я снимаю эти комнаты с осени, - тихим голосом наконец ответил он.
Юноша широко улыбнулся.
- Тогда спасибо, что согласился делить их со мной. Не так уж и просто найти в Нью-Йорке такую просторную квартиру по разумной цене, - он посмотрел вверх, - И здесь такие высокие потолки!
- Они не всегда высокие, - предупредил Курт. Ему было неприятно, что пришлось говорить об этом. Юноша серьёзно посмотрел на него:
- Ты уверен?
Курт кивнул.
- Что ж, пускай, - он развязал бабочку и аккуратно положил её на одну из коробок. - Кстати, я не представился, меня зовут Блэйн.
- Курт. Тебе помочь разложить вещи?
- Было бы здорово, - Блэйн вновь улыбнулся, и ответная дымка улыбки пробежала по губам Курта.
Блэйн часто уходил из квартиры – в колледж или встретиться с друзьями, - но он всегда любил возвращаться домой. Он повторял это «я люблю возвращаться домой» каждый вечер, запирая входную дверь, словно желал убедить в этом Курта, который ожидал его, лежа на том же самом месте, что и в день их встречи. Курт тоже любил, когда Блэйн приходил домой, поскольку комната обычно вновь увеличивалась до прежних размеров, словно понимала, что вдвоём они не уместятся в ней. Но она всё же не прекращала меняться: заслоняла их от телефонных и дверных звонков, сталкивала их плечами и бёдрами, зажимала их в одной комнате.
Блэйн относился ко всему так, словно он не видел ничего естественнее, чем метаморфозы, которые претерпевала комната. Когда стены придвигали их вплотную друг к другу, он поднимал глаза вверх и шутил, что хотя бы потолок ещё не скоро будет его беспокоить, спасибо его небольшому росту. А Курт хмурился и дотрагивался до шишки на лбу, которую набил, ударившись о чересчур низко опустившийся выступ на кухне.
Его полное равнодушие к Блэйну как-то незаметно сменилось привычкой к его обществу, к его шуткам, к его серьезности, и только потом возникло неосознанное желание сохранить немного нелепые и странные обстоятельства, которые свели их вместе.
Вместе они тихо напевали разные песенки и пробовали подражать птичьему пению. Вместе они чистили мандарины, которыми были набиты карманы Блэйна, когда он возвращался домой. Вместе они делали бумажные кораблики, а потом пускали их в воду, набранную в ванну.
А в тот вечер они с радостными криками сражались диванными подушками и вдруг упали вниз — грудь к груди. Вечерний свет, проникавший сквозь занавеску, скользнул по двум теням на полу, освещая на мгновение смешавшиеся пряди волос, припухшие губы и сомкнувшиеся в объятиях руки, и всё погрузилось во тьму, пока взошедшая луна тонким серебристым контуром не очертила смуглые пальцы, лежащие на внутренней стороне бедра, где совсем рядом поблескивали на темных курчавых волосках мельчайшие капельки пота.
Рассвет застал их укутанными в плед и объятия друг друга. Размеренное дыхание Блэйна щекотало щёку Курта, и он нехотя открыл глаза и посмотрел вверх.
В квартире вновь были высокие потолки.
@темы: Glee time, фанфик местного разлива
-
-
26.03.2012 в 22:41Спасибо огромное.
Замечательный фанфик.
-
-
27.03.2012 в 22:13-
-
28.03.2012 в 13:35-
-
28.03.2012 в 13:58